АиФ: – Алексей Алексеевич, вас называют православным писателем. В чём же отличие православного от «обыкновенного»?
А.С.: – Это очень просто. Православный писатель - тот, кто держится православных истин. Однажды я был в Оптиной пустыни, подошёл к настоятелю и спросил: «До какой границы я могу применять домысел?» Он сказал, что лучше ничего не выдумать, а писать, как есть. Я ответил, что так нельзя, что не получится художественного произведения. Тогда он сказал: «Господь управит - и домыслишь в правильном русле»...
АиФ: – Говорят, что у вас есть своя версия происхождения названия нашего города?
А.С.: – Происхождение названия Самара я связываю с древней Самарией, которая была расположена близ Иерусалима. Жительница Самарии как-то дала Спасителю напиться из кувшина. И Христос тогда сказал, что всякий, кто будет пить воду, которую он даст, не будет жаждать вовек. Самарская излучина своим изгибом напоминает кувшин, наполненный водой. А некоторые исследователи утверждают, что Самара происходит от калмыцкого «кувшин». Вот и видится мне в родном слове «Самара» тайный смысл: Самара - это тот кувшин, из которого нам дано испить воды живой веры. И город с самого основания своего стал не просто сторожевой крепостью, а ещё и форпостом православия.
АиФ: – Свою новую книгу, которая выйдет в скором времени, вы тоже назвали «Форпосты любви»...
А.С.: – Я долго и мучительно думал, какие из моих 30 книг уместить в мой юбилейный двухтомник. И выбрал повесть «Там человек сгорел» и роман «Ангеловы столпы». Герой первой - писатель, он писал, как говорится, «в стол», много раз женился, разводился. И на склоне лет вдруг решил собрать вместе всех своих детей. Оказалось, что самая последняя его жена находилась в тюрьме, он приехал к ней и узнал, что она только что родила ребёнка. Ему сказали, что ребёночек умер. И он просил показать сыночка. Его привели в тюремный морг, он взял младенца на руки, вынес его на солнышко, прижал к груди и заплакал. И вдруг ребёночек вздохнул - он живой! А в финале повести мой герой, возвращаясь после встречи со всеми своими близкими людьми, умер в поезде.
Идея же романа «Ангеловы столпы» возникла после того, как я побывал у отца Николая Стремского в посёлке Саракташ, куда ездил снимать фильм. Тогда ещё не разрешали открывать приюты для детей. И чтобы заботиться об обездоленных детишках, батюшка и матушка всех ребятишек усыновляли. Самое яркое моё впечатление от этой поездки - паспорт батюшки, вдоль и поперёк исписанный именами 50 детей.
Так вот, и тот человек, который спас единственного ребёнка только одним своим появлением, и отец Николай из Саракташа - у нас, кстати, в области есть его последователь - отец Владимир Краснов из села Степное Дурасово Клявлинского района, и батюшка, что усыновил несколько сот ребятишек в монастыре, что на границе Украины и Румынии, - все они являют собой форпосты любви. Кстати, «ангеловыми столпами» в народе называют лучи солнца, которые идут сквозь разрывы туч. Картина Валентина Пурыгина с ангеловыми столпами составит основу обложки этой книги. А дополнит картинку рисунок стоящего спиной к нам, лицом к храму священника с матушкой и детишками.
Колобок на новый лад
АиФ: – Алексей Алексеевич, а не слишком ли часто современная церковь вмешивается в светские дела?
А.С.: – Лет двадцать пять назад я, проехав по Волге от Самары до Астрахани, заметил, что ни одного храма на волжском берегу, кроме нашего винновского, не устояло. Да и тот был с погнутым крестом. Если проводить аналогии, то вся деятельность нашей церкви направлена на то, чтобы крест выпрямить, чтобы исконная наша вера вернулась к народу. Вот вы говорите, что церковь много на себя берёт. А я ездил в течение десяти лет на Рождественские чтения в Москву, и из года в год там говорили о необходимости преподавания основ православной культуры. Этот предмет - основа нравственного воспитания. Время шло. За эти десять лет школа полностью отказалась от воспитания детей, стала предлагать «образовательные услуги». А мы, пожилые люди, до сих пор помним своих учителей - именно они открывали в нас таланты и мы были благодарны им всю жизнь. В брате моём Анатолии Солоницыне именно учительница русского языка открыла талант актёра. В нынешних же школах одерживает верх наркомания. А развлечения молодёжи - пенные вечеринки, после которых люди слепнут, да «Хромые лошади», в которых народ гибнет. Но при этом мы наблюдаем чудовищное противодействие всему, что предлагает церковь. Разве церковь лезет в политику?
АиФ: – Обыватель вам возразит: разве можно душеспасительными беседами спасти наркоманов, женщин, бросающих своих детей в роддомах из-за бедности, уговорить преступников оставить своё «ремесло»?
А.С.: – Вот сейчас звонил мне батюшка Артемий из новокуйбышевского храма Николая Угодника. Как-то он собрался ехать в женскую колонию с рассказом о том, что такое мощи святых, зачем они, и так далее. Я посоветовал показать для начала заключенным женщинам, 90% которых, кстати, сидят за распространение наркотиков, спектакль детского театра. Его батюшка при своём храме создал. Спектакль называется «Колобок на пасхальный лад». Сюжет разворачивается таким образом, что Колобок предлагает медведю, зайцу, лисе съесть его только после освящения в церкви. А когда он туда приходит, его одаряют разными сластями и он разносит полученное угощение зверям, деду с бабой. Так что пасхальный колобок остаётся невредимым. Вы бы видели, как эти женщины плакали, радовались, глядя на играющих на сцене детишек! После этого с ними очень легко говорить о высоком. Вот вам и воспитание. Да ведь не только беседами церковь ребят от беды уводит. Вот на днях из Москвы вернулись воспитанники детского епархиального образовательного центра села Борское. Две золотые, три серебряные и две бронзовые медали - таков итог их выступления на первенстве России по рукопашному бою. Организаторами поездки в Москву стали Отрадненская и Похвистневская епархии.
АиФ: – Какой вам видится судьба современной литературы?
А.С.: – Сейчас произошло резкое размежевание между писателями, которые исповедуют так называемый постмодернизм, и писателями, следующими традициям. Владение пером Пелевина - изумительное, но эта медитация, перемешанная с буддизмом, Сорокин - литературный хулиган. Новизну почему-то видят в изображении тёмных сторон души, физиологических извращениях, о которых и говорить-то срамно. Да и время мне на этих писателей жалко тратить. Меня иногда упрекают, что я «погряз» весь в церкви. На что я отвечаю: мне хочется последнюю часть жизни отдать главному. Как в евангельской притче о сеятеле - зерно взрастёт, но нужно, чтобы почва была удобрена. И моя миссия - подготовить почву. Я бы сравнил состояние нынешнего литературного процесса с развитием натуралистической школы, которая существовала в 50-60-х годах XIX века в России. Настоящие писатели появились позже. Будут ли большие перемены? Появятся ли великие писатели? Не знаю, но «неслыханные перемены, невиданные мятежи грядут»…
Будут жить на земле 
В поисках Утёвской. Самарский писатель рассказал о безруком художнике