Ветеранов Великой Отечественной, что прошли её от звонка до звонка, всё меньше. Подполковник медицинской службы в отставке Серафима Николаевна Фёдорова из первого военного призыва.
Сейчас Серафиме Николаевне без малого 96. Но этих лет ей ни за что не дашь. Она и сама говорит, что чувствует себя покрепче, чем 41 год назад, когда на пенсию вышла. Войну вспоминает почти без эмоций. Лишь однажды в разговоре дрогнул её голос - вспомнила, как чудом не погибла...
"Гитлер привет прислал..."
- Мединститут я окончила задолго до войны - в 1936 году. Выучилась на акушера-гинеколога. Послали в сельскую местность. Отработала там 4 года, дослужилась до главврача райбольницы. Но в 1940 году выхлопотала себе возвращение в Куйбышев - папа тяжело заболел. Устроилась в женскую консультацию.
22 июня 1941 года помню, будто вчера это было. Узнала, что война началась, к вечеру. Мы всей семьёй отдыхали за Волгой - человек пятнадцать нас: мама, братья и сёстры с детьми-малышами... Когда возвращались, поднялся жуткий ветер, волны огромные - мы чуть не утонули. Лодку сильно снесло вниз по течению, причалили на лесопилке. Там и узнали, что война. Сторож сказал: "Гитлер привет прислал". Кто заплакал, а кто замолчал. Едва зашли домой, ко мне председатель домкома: "Симочка, тебе повестка, завтра к 9 часам в военкомат". А я накануне из больницы выписалась - малярия.
Сынишке Серафимы Николаевны тогда было всего 9 лет, муж в армии (погиб в первые дни войны). Жили с мамой - отец умер осенью 40-го. Пока она ходила в военкомат, к ним домой пришёл какой-то человек, интересовался, не надо ли чем помочь семье. Потом военком зачитал Серафиме Николаевне вердикт этого визитёра: "Бабушка крепкая, ребёнка на неё оставить можно". В тот же день доктора направили на сборный пункт, расположившийся в школе на ул. Полевой. Домой не отпустили. Через три дня посадили в эшелон и - на фронт.
От малярии вылечил страх
- Под бомбёжку наш эшелон попал на пятый день войны - под Брянском, - вспоминает Серафима Николаевна. - А у меня тяжелейший приступ малярии - температура под сорок. Бомбы рвутся, нам кричат: "Ложись!". Ужас как страшно. Но с тех пор у меня малярийных приступов не было ни разу в жизни - страх вылечил. Как врач знаю - так бывает. В наш эшелон, слава богу, бомбы не попали, но мост и пути разворотило. Нас - на запасной путь и снова в дорогу. Попала я на Центральный фронт - в прифронтовой эвакопункт 37. Назначили меня начмедом. Раненых везли прямо с фронта. Мы их "сортировали" - перевязывали, кто мог до госпиталя дотянуть - грузили в санпоезда, а нетранспортабельных оперировали у себя на эвакопункте. Бои шли непрерывно, за день напрыгаешься по машинам с ранеными до одури. Сотни, тысячи раненых. Спали мало. Очень тяжёлая была работа. Всякое было, попадались солдаты - рука в бинтах, а развяжешь, там царапина пустячная. Умирать-то никто не хотел, вот и пытались хоть ненадолго фронта избежать.
"Фронтовые" и оклад - семье
Серафиму Николаевну бог берёг, за два года фронта - ни царапины. Беда случилась в 1943-м, в Гжатске. Город только от немцев освободили, везде заминировано.
Особенно в районе вокзала фашисты мин напичкали. Погрузка раненых в санпоезд заканчивалась. Серафиме Николаевне оставалось только бумаги подписать на его отправку. Вдруг - бомбёжка. Взрывной волной её отбросило в развороченный колодец на платформе - видимо, мина сдетонировала. Потерявшего сознание доктора нашли не сразу. Офицер один услышал стон - заглянул в колодец, она там вниз головой, упала на железки - на виске и голове глубокие рваные раны. Санпоезд ещё стоял на путях. Но Серафиму Николаевну в него не взяли - боялись, не довезут до Москвы. Подлатали голову хирурги своего эвакопункта, и только через две недели отправили в московский госпиталь. Там она провалялась четыре месяца. Просилась после госпиталя в Куйбышев на побывку. Не пустили - сказали, в городе эпидемия септической ангины. Долечивалась ещё месяц в подмосковном санатории Барвиха, а потом опять на фронт, в свою часть.
- Но домой я всё-таки попала, - радуясь, вспоминает она. - Через две недели дали отпуск на десять суток. Ещё десять прихватила, поддавшись на уговоры родных взять больничный. За что получила от командования единственный в жизни выговор - за незнание устава. Оказалось, надо было представить в часть не гражданский бюллетень, а справку о болезни из военного госпиталя. Подробностей, как провела то время, не помню, только ощущение счастья, что рядом родные, мама, подросший сын Володя. Кажется, не расставалась тогда с ними ни на минуту. Помню, жили в Куйбышеве голодно. Уезжая на фронт, свой офицерский оклад перевела на сына. Ещё платили фронтовые, я их копила и тоже отсылала домой.
Племянница Серафимы Николаевны Нелли Макаровна Коноплёва приезд тёти с фронта тоже запомнила.
- Мы её всей семьёй на вокзале встречали, - подключается она к разговору. - Форма военная тёте была очень к лицу. Все так радовались её приезду. Я тогда жила в их доме с бабушкой, моей мамой и Володей. Есть нам всегда хотелось. Мы с Вовой часто просили у бабушки дать по кусочку хлеба "за завтра".
Подарок к дню рождения
После отпуска Серафима Николаевна попала в другую часть с повышением - замначальника полевого эвакопункта 89. Располагался он под Ростовом и относился к 3-му Белорусскому фронту. И снова бесконечный поток раненых. С этой частью она провоевала до конца войны. В 1944 г. "за боевой путь" получила награду - орден Красной Звезды, а к маю 1945-го к нему добавились ещё три фронтовые медали. День Победы встретила под Кенигсбергом.
- Мы и до официального объявления чувствовали - войне конец, - говорит она. - Но когда объявили, радовались очень сильно. Палили в воздух из всего, что стреляло, кричали "ура!". Помню, обед шикарный устроили и водку, конечно, пили. А у меня душа сразу стала рваться домой. Повезло - задержали после победы только до июля. 4 июля я была уже в Москве. Специально задержалась у подруги на сутки, чтобы приехать домой в день рождения Володи. Лучшего подарка, чем возвращение родных с фронта, тогда было не придумать.
"Прожила счастливую жизнь"
Отдыхала после фронта Серафима Николаевна всего месяц. Ранение и фронтовые тяготы сказывались, но попросилась на прежнюю работу - в женскую консультацию от роддома N 1, которую спустя несколько лет возглавила. Под её руководством консультация стала одной из лучших в городе. Заслуги Серафимы Николаевны на мирном фронте отмечены медалью "За трудовую доблесть" и многими грамотами и благодарностями, которые она хранит в увесистой папке.
- Хотя и горя хлебнула немало, но, считаю, прожила счастливую жизнь, - итожит она на прощанье. - В 1952 году вышла вторично замуж - муж был золотой человек. Прожили с ним сказочно хорошо. Он, увы, скончался 14 лет назад, и сын давно умер. Но у меня очень внимательные и любимые внук и правнук с правнучкой. Они меня навещают, а я радуюсь их успехам - что ещё нужно человеку?
В Самаре нашли дочь прототипа Ивана Сударева 
Добровольцы на «Патриотах» поздравили сельских ветеранов 
Чем прославились знаменитые женщины Самарской губернии