"Ваш муж гвардии красноармеец Ильин Никифор Митрофанович погиб смертью храбрых под городом Крымском Краснодарского края". Такую похоронку получила Мария Антоновна из села Старое Эштебенькино Челно-Вершинского района.
Последняя весточка с фронта запоздала на десятки лет, но как же была благодарна жена. Наконец тело и душа её мужа обретут покой - 22 июня 2008 года с воинскими почестями солдата похоронят дома, на местном кладбище. Среди тех, кто придёт на панихиду, будут и члены Самарской региональной общественной молодёжной организации "Поиск" из самарской сельскохозяйственной академии. Они также разыскивают останки воинов.
Санитарной машины не дождались
За двадцать лет пятьдесят экспедиций. Ребята перед экспедициями работают с архивами и собираются с духом. Работа на полях сражений - тяжкий моральный труд. Некоторые эпизоды экспедиций поисковикам снятся ночами. Как-то под Смоленском самарские ребята подняли 88 останков расстрелянных фашистами мирных жителей. Рядом с костями - бесхитростные вещи: ремни, колокольчик, брошка... Там были малыши с пулевыми отверстиями в крошечных лобиках. Одна девочка сжимала в руке резинового пупса. Её так и похоронили - с последней игрушкой в руках.
- Очередные раскопки шли на одном из плацдармов обороны Ленинграда, под Старой Руссой. С 1941-го по 1942 год небольшой участок переходил из рук в руки по 6-8 раз за сутки. В разгар операции Гитлер учредил специальную медаль "За северную мясорубку". Сегодня эти места называют Долиной Смерти, - рассказывает руководитель поисковой группы Земфира Биккинина. - До сих пор здесь взрываются мины и снаряды, а поле и лес белым-белы от костей. И каждую весну вот уже почти двадцать лет наши ребята выезжают сюда на поиски. В 2004 году всё было, как всегда: поисковики собирали кости, черепа, иногда находя их насаженными на колья и ветки деревьев, - так развлекаются мародёры, искатели оружия, боеприпасов, именных солдатских вещей. Многие годы они были хозяевами этих мест, и приход поисковиков вызывал ненависть у "чёрных копателей". Они запугивают, стреляют в спину.
Но на этот раз привыкшие ко всему поисковики содрогнулись от увиденного. В самой чаще они наткнулись на заросшую бурьяном фронтовую дорогу. Вдоль неё ровными рядами в шинелях и валенках лежали несколько десятков скелетов. Ужас был в том, что они погибли не в бою, застигнутые врасплох смертью. Не были они и теми, кого похоронная бригада собрала с поля боя и подготовила к захоронению. Вокруг скелетов поисковики нашли шприцы, склянки от лекарств и... осколки граммофонных пластинок. Наверное, здесь размещался полевой госпиталь. Бойцы лежали головами к краю дороги на истлевших носилках. Тяжелораненых вынесли из боя, перевязали, уложили в ожидании машины, чтобы отправить в тыл. По какой-то причине "санитарка" не пришла. Они лежали вдоль дороги, беспомощные, вглядываясь в даль и прислушиваясь к шуму. И умирали - медленно, мучительно.
Воинов с медальонами находят редко
В этом году поисковики, работающие под Старой Руссой, предали земле останки 916 человек. 8 имён красноармейцев вычеркнуты из списков пропавших без вести - расшифрованы их смертные медальоны. Останки не делят на "своих" и "чужих". Случайно обнаруженных немцев передают поисковикам из Германии. Земфира Ямиловна вспоминает, как немецкие поисковики, стоя у найденного в Волгограде "своего" захоронения, радовались: "Дошли ведь мы до Волги!". "Здесь и остались", - напомнила им наша землячка.
Специально поисками немецких бойцов самарские следопыты не занимаются, хотя и сулят им за это немалые деньги. Биккинина считает, что слишком велик долг перед памятью своих погибших. Только под Старой Руссой ждут своего часа 450 тысяч непогребённых воинов. У немецких поисковиков - миноискатели с компьютерами, у каждого погибшего медальон состоит из двух половинок. Нет одной, значит, родным сообщили о смерти, медальон цел - немец в списке пропавших без вести. Наши поисковики, чтобы найти смертный медальон, просеивают сквозь пальцы каждую пядь земли. Такая находка бесценна. Только очень мало находят воинов с медальонами - в конце ноября 1942 года советское командование их отменило. Вот боец лежит на боку, с мотком проводов в руке. Рядом молоток, топор, личные вещи и множество гильз. Фронтовой связист выполнял задание, тянул провод, попал под обстрел. Ни имени, ни номера части не нашли. Труп без опознавательных знаков не числился в списках погибших, родные его теряли право на пособие. А ещё таким образом просто скрывали колоссальные цифры потерь.
"Тима + Нина"
Хотя сами солдаты не хотели мириться с нечеловеческой военной "экономикой". Они выцарапывали свои фамилии, номера частей на котелках и ложках, выжигали калёной иглой на голенищах сапог. "Тима + Нина, 1 мая 1942 года" - такую надпись поисковики обнаружили на ложке, лежащей рядом с бойцом, а на другой стороне ручки - "Т.П. Баев". Из архива им прислали документ: "Тимофей Петрович Баев, 1920 г. р., снят с довольствия 4 мая 1942 года". Всего три дня жизни оставалось молодому бойцу, когда он, разделив с какой-то девушкой солдатскую кашу, старательно вырезал своё имя и имя подруги.
Такие маленькие истории большой войны, унесшей жизни 30 миллионов наших сограждан, ребята воссоздают в ходе раскопок.
До середины 80-х поисковые работы официально были запрещены. Но уже за четверть века следопыты страны подняли и захоронили останки более миллиона советских солдат. За это время сущность поисковой деятельности не изменилась: воронки и блиндажи, щупы и лопаты, тонны железа и тысячи тонн земли и грязи. А главное - сотни писем родных и близких тех, кого вернули из небытия бойцы поисковых отрядов.
Говорить о войне Антонина Михайловна начала два года назад 
Добровольцы на «Патриотах» поздравили сельских ветеранов 
Ровесники победы. Семья самарских ветеранов отметит 70 лет совместной жизни