Сегодня о своей непростой юности рассказывает тольяттинец Алексей Рыбаков.
Последние объятия
Когда началась война, Алексей с родителями, сёстрами и братьями жил в посёлке Волот Новгородской области. Семья была большая - семь человек.
«1941 год, обстрелы, бомбёжки. Мы со старшей сестрой попали под разрыв бомбы, были контужены. Сестра стала глухонемой, я - заикой», - вспоминает Алексей Иванович. «Отец работал машинистом паровоза. В первые же дни войны он ушёл на работу, и больше мы его не видели. Говорили, он возил военные грузы, солдат».
Когда в село пришли немцы, в квартире Рыбаковых поселились офицер с денщиком. Офицер к ребятишкам относился нормально, а вот денщик не упускал возможности поиздеваться над ними. Чтобы избежать подзатыльников, Лёша выбирался из дома через окно и таким же способом попадал обратно.
В феврале 1942-го фашисты стали вывозить население в концлагеря. Рыбаковы - мать и пятеро детей - попали в Польшу, в Освенцим. Семью поселили в старый, наполовину врытый в землю тифозный барак.
«Вскоре умерла в больнице мать (из больницы живым никто не возвращался). Нас, детей, разлучили: меня с младшим братишкой перевели в новый барак. Мне 6 лет, ему 4. Как-то один надзиратель ударил братишку ногой в живот. Весь остаток дня брат плакал и корчился от боли. Я ему и травку приносил, и листики, но он ничего не ел. Вечером легли спать, он обнял меня за шею, прижался и уснул. А оказалось - умер. Утром соседи по нарам помогли снять его руки с моей шеи», - пишет ветеран.
«Притворись мёртвым»
Однажды Лёша бродил вдоль забора концлагеря, искал травинки, чтобы поесть. А за забором росло столько зелёной травы - аж слюнки текли! Тут мальчик заметил, что в одном месте ограды проволока порвалась. Он кое-как пролез в дыру и начал на ходу есть травку. Потихоньку добрёл до города. Там его подобрали испанские военные, угостили эрзац-шоколадом. А наутро снова отвезли в концлагерь.
В концлагере, вспоминает Алексей, дети его возраста были вместо доноров, у них регулярно брали кровь для переливаний. А у некоторых забирали всю кровь целиком. Из медкабинета сразу везли тело к печи.
Везёшь ты труп, а у него слеза бежит из глаз. И никакой жалости уже не было - полное равнодушие, как у роботов. Уборка территории и вывоз трупов к печам стали повседневным делом.
Спас «жадный» дяденька
В один прекрасный день мальчик увидел за забором концлагеря танки с красной звездой на башне. «Наши танки!» - крикнул Лёша другим пленным. После этого помнит только, как очнулся в госпитале на столе. Ему сделали пару уколов и вскоре почти в беспамятстве переправили в Россию.
«Положили меня в палату к офицерам. Разговаривать не мог, был истощён до предела. Понесли мне разную вкуснятину - сухари, галеты, конфеты… Но сосед, усатый дяденька, всё забирал и складывал в тумбочку, а мне давал по чуть-чуть. Я ещё подумал: какой жадный дяденька! Прошло сколько-то дней или недель, открывает он тумбочку и говорит: это всё твоё богатство, ешь, только не увлекайся - можешь умереть», - так второй раз в жизни незнакомый мужчина спас мальчика от смерти.
Лёшу подлечили и определили в детдом в Псковской области. Тощему, слабому, заикающемуся мальчишке, конечно, и там пришлось несладко. Но после Освенцима издевательства сверстников были уже почти не страшны.
«Нельзя не написать об американской гуманитарной помощи. Костюмы из грубошёрстного материала носить было невозможно, они натирали тело до крови. Консервы в металлических баночках - тоже гадость порядочная. Мы не были зажравшимися детьми, мы собирали в полях мороженую картошку, пекли в костре и ели. Но эти консервы даже мы есть не могли», - добавляет Алексей Иванович.
Немецкий агент?
Через полгода Лёша поправил здоровье (спасибо псковским лесам и рекам - там рвали ягоды и орехи, ловили рыбу и раков) и начал давать сдачу обидчикам. В 14 лет его послали на учёбу в город Приозёрск Ленинградской области. Ремесленное училище юноша окончил слесарем 4-го разряда. После поехал в Карелию на металлургический завод.
Только через полгода руководство в Ленинграде узнало, что люди на заводе голодают. Прислали туда сталеваров, работа пошла. А ещё через два года Алексея забрали в армию. Отслужив, он даже хотел остаться на сверхсрочную и поехать на Шпицберген. Но в отделе кадров г. Мурманска солдата облили грязью: мол, за границу не выпустим, ты был в Освенциме и там мог быть завербован немецкой разведкой.
«И никакие мои доказательства, что я был маленьким и дохлым, что моя семья, 6 человек, были убиты и сожжены в печах, что я чудом выжил - успеха не имели», - заключает Рыбаков.
Квартиру не давали
Алексей Иванович 32 года работал на Никелькомбинате в г. Орске Оренбургской области газоэлектросварщиком, получил несколько наград за труд. Женился и вырастил двоих сыновей. Но чиновничья волокита так и преследовала его всю жизнь: несмотря на справку из детдома о льготах на квартиру, награды и детей, жильё семье не давали. Доходил даже до 1-го секретаря горкома партии - безрезультатно.
«В 1992 г. указом Президента малолетние узники фашистских концлагерей были приравнены по материально-бытовым льготам к участникам ВОВ. Но с каждым годом мы постепенно лишаемся этих льгот. Да, мы были детьми и в атаку не ходили. Но жестокости, насилия, издевательств нам досталось не меньше», - переживает ветеран.
В Самару из Эстонии привезут плиту с могилы Героя Советского Союза 
Дорогой Кутузова. Самарский герой похоронен рядом с великим полководцем 
Ромкины слёзы 
Эра немилосердия. Почему общество брошено на самовыживание 
Встретили как родных. Беженцы с Украины начали обживаться в Самаре