В чумные комиссии для убоя больного скота входили ветеринарные врачи, приглашенные из столицы на постоянную работу, а также священники, земские депутаты и скотовладельцы. Крестьяне не понимали сути и значения проводимых мер, и не позволяли новым земским хозяевам даже приближаться к своим животным. Избиениям со стороны сельчан подверглись шесть чумных комиссий Бузулукского и Бугурусланского уездов.
Комиссия Алексеевского чумного участка Самарского уезда в своём протоколе отмечала: «Крестьяне встретили нас с вилами и заявили, что, если мы притронемся к скоту, они заколют нас на месте». Не только сельское население, но и горожане не желали подчиниться мерам борьбы с чумой. В мае 1884 года полицейский исправник докладывал, что в городе Николаевске собрался народ более 200 человек. Горожане угрожали ветврачу Семченко, который решил подвергнуть убою больное животное. Ветеринар даже не успел объяснить значение проводимой им меры и был избит до смерти. Наиболее показательным происшествием стал «чумной бунт» 1885 года в деревне Сулеево Бугульминского уезда, красочно описанный Глебом Успенским в статье «Хорошего понемножку».
Татарское население трижды изгоняло из своего села чумную комиссию. Затем два раза земство безуспешно пыталось поселить в деревне ветеринарного стражника. Причём каждая попытка оканчивалась стычкой и драками. В конце концов, на место происшествия прибыли губернатор, ветврач Терентьев, три урядника и волостной писарь Цветков. Все урядники и ветеринар были избиты, а в экипаж губернатора кто-то из толпы бросил топор. Огромную роль в борьбе с эпизоотиями сыграли ветеринарные врачи, которые в 1889 году получили свои ветеринарные участки. Ветеринару нужно было овладеть доверием сельского жителя к своей фигуре и ко всем ветеринарно-санитарным мероприятиям, проводимым им и земством. Именно поэтому земство определяет ветеринару участок его работы, «сажает на землю». Ветеринарного врача на участке ждало непонимание, невежество, а иногда и «крайнее озлобление сельских жителей». Община жила по своим законам и обычаям, и врач здесь был поначалу чужим человеком. Самарский ветврач Маевский вспоминал, что, приехав на свой участок, он сразу же приступил к своим обязанностям.
Проведение показательной учебной операции, 1939 год
В первый день он обнаружил одного бычка с явными признаками чумы. Приняв все необходимые меры, Маевский только поздно вечером вернулся на квартиру, которую ему определила земская управа. Ночью ветврач был разбужен сильным шумом. Оказалось, что жители, не доверяя ветеринарному врачу, пытались сами избавиться от всех бедствий с помощью древних обрядов. Универсальным обычаем при появлении чумы было служение молебнов над скотом, а также крёстные ходы «по солнцу». Не менее распространённым обрядом было добывание «живого огня» трением дерева о дерево и прогон через этот огонь больного стада. В Волжско-Камском бассейне и на Средней Волге с чумой «боролись» с помощью языческого обряда «погребение коровьей смерти» или «опахивание чумы».
В глухую ночь все женщины селения с распущенными волосами в белых сорочках или совсем голые с дубинами, ухватами, бубенцами шли вокруг селения и сохой проводили борозду, предполагая, что за проведённую черту чума не сможет перейти. Если им навстречу попадалось какое-либо животное, то они тотчас его убивали, думая, что это и есть превращённая «коровья смерть». Ветеринарному врачу было совсем не легко утвердиться на своем участке. Так, например, самарских ветеринаров Фадеева и Полонского связывали, запирали в избе, обкладывали сруб соломой и поджигали. Как справедливо замечал самарский ветврач Дырченков «у ветеринаров 80-х годов не было эффективных способов борьбы с повальными заболеваниями, а револьвер не внушал доверия». Долгое время на селе главным врачевателем был знахарь, приносивший огромный вред скотоводству губернии. При чуме крупного рогатого скота знахарями практиковалась постановка скота против ветра для сдувания заразы, обрезание ушей, поголовное кровопускание, подкожная инъекция живой ртути, употребление поваренной соли в виде втирания в ноздри, подача рогатому скоту посоленной чумной кожи для лизания, намазывание дёгтем.
Борьба со знахарством на государственном уровне практически не велась. Помимо этого в Саратове и Николаевске даже существовали легализованные специализированные магазины для коновалов и знахарей Горша и Барта, реклама которых размещалась в «Саратовском справочном листке». Энергичная работа ветеринаров на участках в уездах и создание ветеринарных кордонов на границах губернии скоро привели к ликвидации чумы. Уже в 1892 году не было зафиксировано ни одного падежа скота от этой инфекции. В центральной ветеринарной печати высоко оценили работу Самарского земства. Известный ветеринарный деятель профессор Туркин в 1896 году отмечал, что «в своих постоянных заботах об ограждении местного скотоводческого хозяйства от заноса эпизоотий земская ветеринария вынуждена держаться двойной системы организации – участковой и пунктовой.
Насколько рациональна подобная система ветеринарной организации, видно из того обстоятельства, что много раз Самарской губернии грозила чума последних лет, кольцом охватившая названную губернию, но не могла прорваться через ветеринарную цепь». Ветеринарный врач С. Самборский писал: «Постановка надёжного ветеринарно-санитарного надзора внутри и на границах Самарской губернии сделала ветеринарию для земства показательной отраслью хозяйства. Видно, что самарским ветеринарным судном правит опытная и энергичная рука специалиста». Неменьший ущерб Самарской губернии наносился эпизоотией сапа. Основной задачей ветеринара было просветить крестьянина и склонить его на свою сторону в деле ликвидации этой болезни. Николаевский ветеринар Дорошенко вспоминал, что, прибыв в самарскую степь, вскоре после окончания курса в ветеринарном институте и под свежим впечатлением учения о сапе, он был поражён равнодушием жителей, с каким они смотрят на это заболевание. Не стесняясь ни присутствия врача, ни присутствия чинов полиции, землевладельцы рассказывали о своих сапных лошадях, о том какими средствами они их лечат, к кому из знахарей обращаются. Ветеринарным врачом Колпаковым отмечался случай, когда на сапных лошадях ямщики возили полицейских чиновников.
Медаль за борьбу с чумой
И когда сапная лошадь начинала фыркать и носовая слизь летела по воздуху в лицо сотского, то лишь тогда обращались к ветеринару. Единственным средством борьбы с сапом были диагностика и убой животных. Кроме малеиновой диагностики и убоя больных лошадей самарские ветеринары пытались найти и лечебное средство против сапа. Исследованиями в этой бесперспективной области занимались два самарских ветеринарных врача: коллежский асессор, заведующий ветбаклабораторией Пётр Дмитриевич Фадеев и участковый ветеринарный врач Семён Соколов. На их исследования губернская земская управа в 1909 – 1910 годах даже отпускала определённые средства. В 1909 году Петр Фадеев из Мелекеса был переведён в Самару и здесь в одном из сапных очагов ставил опыты по лечению больных сапом лошадей, которым он заразился и сам. Случай Фадеева приобрел известность, так как Пётр Дмитриевич стал единственным специалистом, который выжил после болезни и описал все её проявления. Пережив самые страшные мучения, Фадеев, крепкий от природы, выжил и продолжал работать много лет.
Чуткий, сердечный, прекрасный товарищ и хороший специалист – он оставил о себе память честного, преданного делу врача. Температура 40 градусов, озноб, ринит и головные боли у Фадеева были настолько сильные, что больного не могли согреть в летнее время никакими одеялами и тулупами. Малейший шум в комнате, вплоть до полёта мухи, вызывал ужасное состояние, и больному казалось, что будто бы стреляют из орудия. Такое состояние продолжалось более месяца и больной настолько измучился, что временами просил своего друга ветврача Стржалковского дать револьвер, чтобы застрелиться. Врачи Самары в составе целого ряда консилиумов, не могли прийти к установлению правильного диагноза и всё время подозревали тиф. И лишь когда на груди появились сыпь и абсцессы, Фадеев заподозрил у себя сап. Гной по его просьбе был отослан в самарскую земскую ветбаклабораторию и в петербургскую лабораторию МВД. Интересно, что бывший на курсах в столичной лаборатории ветврач из Благовещенска Егоровский, работавший с культурой, выделенной от Фадеева, заболел и через 15 дней умер в страшных мучениях. Сап у Петра Фадеева был установлен окончательно.
После этого Фадеев был отправлен на Кавказ, где для его лечения были применены ртутные препараты и мышьяковистые соединения. Пётр Дмитриевич смог выздороветь, но в течение 15 лет его кровь давала положительную реакцию. До самой смерти (до 1939 года) Фадеев не переставал работать в лаборатории, так как «всегда любил труд и не мог жить без дела»… Самарская ветеринарная служба к началу ХХ века смогла создать надёжную защиту слабеющему животноводству губернии. Была полностью ликвидирована чума крупного рогатого скота, налажена борьба с сапом, сибирской язвой, повальным воспалением лёгких и другими заболеваниями. Земские ветврачи планомерно работали над развитием организационной структуры земской ветеринарии, вводили в практику новые методы и средства диагностики, профилактики и лечения животных, несли в деревню ростки новой буржуазной культуры. Ветеринары отдавали все силы, порученной им работе.
Энтузиазм этих людей устранял все мыслимые и немыслимые трудности, позволил ветеринарии твёрдой ногой встать на самарской земле и сделал ветеринара самым уважаемым человеком на селе. В начале 1915 года самарская земская ветеринарная система практически полностью развалилась в связи с массовой мобилизацией ветеринарных врачей в период первой мировой войны. Так, например, в 1916 году участковых ветеринарных врачей в губернии осталось всего лишь 7 человек, в том числе старший губернский земский врач Кремлев (бывший участковый врач и консультант губернского собрания) и ветеринарный врач Алтухов из эпизоотического отряда, у которого была гангрена левой ноги. Заниматься планомерной борьбой с эпизоотиями стало некому, не говоря уже о подаче лечебной помощи. Земский ветеринарный бюджет был упразднен земским собранием в августе 1916 года. Первые ростки нормальной экономической жизни появляются при власти КОМУЧа в 1918 году.
Самара. Первый выпуск группы колхозных ветфельдшеров, 1936 год
Борьба с захлестнувшими нашу губернию эпизоотиями сибирской язвы и сапа была признана «наиважнейшей» на многих заседаниях КОМУЧа. В губернии по решениям КОМУЧа «отделом ветеринарного здравоохранения» должен был руководить некий А. М. Стородников. Но не прошло и месяца как господин Стородников был убит при захвате Самары большевиками. Ситуация начала меняться, когда Самарская губерния окончательно была освобождена от белочехов и ее заняли большевики. Четкая схема действий «новых хозяев» по организации своих глубоко централизованных органов власти привела к возрождению ветеринарной службы губернии. Хотя первые пять лет – вплоть до конца 1923 года ушли на учет ветеринарных специалистов, оборудования, организационные мероприятия. В начале – середине 30-х годов в нашем крае повсеместно открываются курсы ветеринарных фельдшеров, а ветеринары восстанавливают свои позиции в самарской деревне.
Смотрите также:
- Черная смерть. Африканская чума добралась до свиноферм Самарской области →
- Ядовитый хлеб. 70 лет назад куйбышевцы стали жертвами эпидемии →
- Может ли человек заразиться африканской чумой свиней? →