Вице-губернатор Виктор Кудряшов, бывшие министры строительства Николай Плаксин и Михаил Асеев, экс-глава ГИСН Владимир Захарин, экс-глава Фонда капитального ремонта Александр Константинов. И это далеко не полный список тех, кого по решению суда поместили в СИЗО.
Как встречают чиновников в СИЗО и с кем сидят в камерах, рассказали два представителя, находящиеся по разные стороны решетки.
Изоляция с первого дня
По прибытии в следственный изолятор любого, вне зависимости от статуса, отправляют на карантин. Это не зависит от эпидемии, пандемии и прочих глобальных катастроф.
«Так положено. Надо осмотреть поступившего, определить, какие есть заболевания, пройти ряд процедур, в том числе психолога. На карантине две недели сидят все», – рассказал samara.aif Максим, сотрудник силовых органов.
«Главное, попасть в нормальную камеру. Меня определили в двухместную, с окном, где была щель шириной с ладонь. На улице – 20, и в камере столько же. Всю ночь в куртках просидели, потом перевели в нормальную. Я так понимаю, начальник не знал, что она такая, а ночью никто никуда переводить не будет», – поделился с samara.aif «опытом из-за решетки» Александр.
Бетонный пол вместо койки
В самарском СИЗО камеры есть разные, на 20 человек, на шесть, на три. И все переполненные, места не хватает. Поэтому, кстати, если дают выбор, лучше просить меньшую камеру. Там площадь не позволит слишком много народу дозагрузить.
«У нас была камера на шесть человек, а сидело – восемь. Первый месяц я вообще на бетонном полу спал, потому что матрас из поролона в 4 см никак не чувствуешь. Если бы не теплые вещи, совсем бы застудился. Можно конечно, и сидя спать, и стоя, только недолго», – рассказывает Александр.
Самарское СИЗО действительно, испытывает трудности с размещением. Но, например, сызранское еще хуже, там здание 1911 года постройки. В прошлом году шла речь о том, чтобы найти деньги на строительство нового здания изолятора хотя бы в Сызрани.
На высоком уровне не раз проговаривалось, что сажать в СИЗО на время следствия подозреваемых по экономическим преступлениям, преступлениям средней тяжести нецелесообразно. Но пока суды чаще удовлетворяют прошение следствие, чем адвокатов подозреваемых.
Синий или красный?
Негласно камеры делятся на «синие, братские» и «красные», в которых сидят те, кто согласился на сотрудничество.
«Кстати, в «красных хатах» сидеть хуже, даже не потому что «это западло». Там атмосфера нервная, все друг друга подозревают. Ну если ты сам согласился стучать, то и на тебя настучат, все же согласные. Вот и ругаются постоянно», – поясняет бывший сиделец.
В «синих» камерах свои правила, но если сокамерники нормальные, то спокойно отсидишь.
Одно из правил – нельзя иметь и пользоваться красной миской или кружкой, носить одежду красного цвета.
«Считается, что красное – для стукачей, у них посуда и майки красного цвета. Для определения издалека, так сказть. Но это правило не во всех камерах соблюдается. Если нет прямо вот воровских, то нормально тносятся к миске, например, красного цвета. Но лучше не рисковать», – поясняет Александр.
Источник из силовых органов о таком делении ничего не рассказал, так как это неофициальное распределение. Оно как бы есть, но не по документам. Зато Максим рассказал, с кем сажают тех, кто задержан за должностные преступления.
Вечер в хату
«В СИЗО стараются не смешивать контингент. Первохода никогда не определят в камеру с рецидивистом, убийцу – с задержанным по экономическим преступлениям. То есть министра или вице-губернатора, а у них «превышение должностных», посадят в камеру с мошенниками, взяточниками, также попавшими в изолятор в первый раз. И люди будут интеллигентные, есть с кем поговорить», – рассказывает подробности Максим.
Его слова подтверждает Александр, с ним в камере были директора фирм, врач, топ-менеджеры.
«Но в любом случае, «за базаром» нужно следить. То есть забыть, каким ты крутым был на воле, потому что здесь тебя ни охрана, ни телефонный звонок не прикроет. Надо уметь разговаривать с людьми, вежливо, но твердо отстаивая свою позицию. Будешь качать права – набьют морду. Даже в интеллигентной камере, даже министру. Были прецеденты», – вспоминает он.
Шнурки из мусорного пакета
Понятно, что в камеру нельзя передавать многие вещи, люди сидят в изоляторе годами. Как сидельцы выходят из положения, рассказал Александр.
«Физику надо в школе учить, тогда нигде не пропадешь», – смеется он, рассказывая тюремные хитрости.
Например, из кипятильников сооружают импровизированную плиту, на ней даже можно жарить. Для этого переделывают кипятильник, сгибая его определенным образом. Поэтому и просят передавать в изолятор не алюминевые, они ломаются, а не гнутся. Дальше в ход идут пара металлических мисок и можно готовить суп, греть кашу. Кашу в пакетиках в посылках передавать можно.
Из мусорных пакетов при помощи нагрева делают шнурки. Из мочалок – «коня», специальное приспособление, с помощью которого из камеры в камеру по внешней стене передаются записки. Арестанты просят мочалки, сплетенные из синтетических нитей, такие бабушки продают. Потом распускают, делают канатики и закидывают в окно. Вниз – спускают, если надо вверх, то в помощь швабра, к которой приделывают крючок.
Победить эту тюремную «курьерскую службу» невозможно.
Тюремный тортик
Еда в изоляторе, конечно же, не домашняя. Спасаются передачками, хотя и там есть много ограничений. Поэтому из того, что можно, готовят с фантазией, делать то всё равно нечего.
На праздники даже тортики сооружают, главное, чтобы инградиенты заранее прислали в посылке, в передаче не примут.
Для торжественного момента припасают коржи, готовые продаются. А крем делают из сгущенки, джемов, варенья, фруктов – кто что придумает. Лимонад в изолятор можно только присылать, в передаче не возьмут.
Можно еще договорится и готовить на камеру будут отдельно, но это недешево. И еда все равно будет однообразная. Поэтому кетчупы и горчица требуются всегда, как и приправы.
Пытка камерой
«Но лучше сюда не попадать. На контрасте человек очень быстро ломается. У него вчера все было в «шоколаде», он большими суммами ворочал, дома жена и дети, у ворот охрана, рестораны по выходным. И тут все, конец. Несколько квадратных метров камеры, койка и шесть человек, с которыми ты постоянно находишься рядом. И главное – нет информации, нет общения с нужными людьми. Тебя как будто вычеркивают из жизни. Чисто психологически очень тяжело. Я видел, как люди ломались, у них депрессия начиналась, им становилось все равно. Не надо никаких дополнительных ужастиков, тут и так тяжело», – сказал в заключение Александр.
